Синдзинмэй

Постичь путь не тяжело, но нужно быть свободным от любви и ненависти, от склонности и отвращения.
Достаточно быть свободным от любви и ненависти, чтобы появилось понимание, совершенно чисто как дневной свет в тёмной пещере.
Но если в уме появляется какая-нибудь особенность, даже если она маленькая как песчинка, то землю и небо разделяет бесконечное пространство.
Если мы здесь и сейчас осуществим сатори, то в наш ум больше не должно проникнуть представления о “правильно” и “неправильно”.
Битва в нашем сознании между “правильно” и “неправильно” ведёт к болезни ума.
Если нам не удастся проникнуть к источнику вещей, то ум будет напрасно стараться.
Путь свободен и широк как безграничный космос, совершенен, без малейшего представления о старании или разрушении.
Истинно, как только мы хотим взять или убрать, то мы не свободны.
Не бегите за формами явлений и не пребывайте в пустоте.
Если наш ум найдёт покой, то он исчезнет сам собой.
Когда мы остановим все движения, ум станет спокойным, и этот покой снова создаст движение.
Если мы останемся на двух концах, то как сможем понять целое?
Если не сконцентрироваться на первоначальном, то достоинства двух концов будут потеряны.
Если мы признаём только существование, то падаем в это существование. Если мы следуем только ку, то поворачиваемся против ку.
Даже когда наши слова точны и наши мысли правильны, они всё же не соответствуют истине.
Если мы отречёмся от слов и мыслей, то можем выйти за пределы всего. Как бы мог тот, кто не может оставить слова и мысли, понять путь?
Когда мы вернёмся к источнику, то прикоснёмся к сути вещей. Если мы следуем отражению, то потеряем источник.
Если мы просветлены во все направления, даже и на одно мгновение, то это имеет большую ценность, чем обычное ку.
Изменение обычного ку происходит вместе с появлением иллюзий.
Вам не нужно искать истину, если вы не следуете предвзятым мнениям.
Не останавливайтесь на обоих предрассудках и не ищите дуализма.
Если у нас останется хоть малейшее представление о том, что правильно и неправильно, то наш ум погибнет в смятении.
Нет заблуждения, нет Дхармы. Нет Дхармы, нет ума.
Субъект исчезает, если он следует объекту. Объект исчезает, если он следует субъекту.
Объект осуществляет себя как истинный объект за счёт своей зависимости от субъекта. Субъект осуществляет себя как истинный субъект за счёт своей зависимости от объекта.
Если вы хотите понять субъект и объект, то должны постичь, что в итоге оба они – ку.
Ку, которое тождественно с одним или другим, включает в себя все формы явлений.
Не различайте между тонким и грубым. Нет стороны, которую можно были бы принять.
Большой путь великодушен по своей сути. Он ни прост, ни сложен.
Собственное мышление ведёт к сомнению. Быстрое стремление приводит к замешательству.
Если мы цепляемся за наш мелочный ум и потеряем чувство меры, то попадём на путь заблуждения.
Если мы искренне выражаем его, то мы естественны. В нашем теле нет места, куда можно было бы прийти или где можно было бы остаться.
Доверясь природе, мы можем быть в гармонии с путём.
Кэнхэн сопротивляется истине, Контин бежит от неё.
Слабый ум разрушен. К чему принимать сторону?
Если мы хотим взять единственную и наивысшую колесницу, то не должны ненавидеть шесть загрязнений.
Если мы не ненавидим шесть загрязнений, то можем достичь состояния настоящего Будды.
Мудрый не действует, глупый любит и цепляется.
В Дхарме нет различения, но незнающий связывает сам себя.
Помогать уму умом – означает ли это великое смятение или гармонию?
В сомнении появляются Кэнхэн и Контин. В сознании сатори нет ни любви, ни ненависти.
Принимая во внимание две стороны всех вещей, мы слишком много размышляем.
Как сон, как тень, как цветок пустоты – это наша жизнь. К чему страдать, чтобы овладеть этим призраком?
Выигрыш и проигрыш, правильно и неправильно, я прошу вас, оставьте это.
Когда наши глаза не спят, то сны исчезают.
Если ум не подвержен различениям, то все формы сущего этой вселенной становятся единым целым.
Когда наше тело глубоким образом осуществляет единство, то мы сразу же можем обрубить все переплетения.
Когда мы смотрим на все формы сущего с невозмутимостью, то возвращаемся к своей первоначальной природе.
Если мы внимательно исследуем это, то не можем ничего сравнивать.
Если мы останавливаем движение, то движения больше нет. Если мы двигаем то, что находится в покое, то больше нет того, что находится в покое.
Поскольку не может быть двух, то нет и одного.
В итоге и по сути нет ни правил, ни указаний.
Если ум находится в гармонии с умом, то исчезают и семена действий, и их следы.
Если больше нет недоверчивости лисы, то страсти полностью исчезают, и вдруг появляется вера.
Поскольку всё непостоянно, то не остаётся никаких следов.
Освещение своего сердца светом пустоты делает излишним использование мышления.
Тяжело рассуждать о хисирё.
В космическом мире действительности, какой она есть, нет ни сути эго, ни каких-либо иных различий.
Если вы хотите понять одно, то это возможно только в не-два.
Поскольку это не-два, то все вещи похожи, тождественны и допускают любые противоречия.
Все мудрецы человечества идут навстречу наставлению источника.
Наставление источника находится вне времени и пространства. Одно мгновение сознания становится десятью тысячами лет.
Ни существование, ни несущестование везде перед нашими глазами.
Самое маленькое тождественно самому большому. Мы должны уничтожить все границы между различными местами.
Самое большое тождественно самому маленькому. Мы не можем видеть границы мест.
Само существование – это несущестование. Само несущестование – это существование.
Где это не так, там не нужно оставаться.
Само одно – это все вещи, и все вещи сами – это одно.
Если это так, то зачем ещё размышлять о не-бесконечном?
Ум веры – это не-два, не-два – это ум веры.
В итоге все техники слов будут разбиты без остатка, и прошлое, настоящее и будущее больше не будут ограничены.

Информация любезно предоставлена сайтом – www.antaiji.dogen-zen.de